Дронго ничего не сказал. Только встал и поднял оба тяжелых чемодана. Потом, подумав немного, открыл чемодан, достал из него пачку денег.

– Здесь сто тысяч, – сказал он.

– Я хочу остаться здесь навсегда.

Дронго поднял чемоданы и, уже не оборачиваясь, пошел в сторону видневшейся дороги. Он прошел достаточно, когда Груодис, смотревший, как он уходит, закричал изо всех сил:

– Будь ты проклят!

Дронго повернул голову. Хотел что-то сказать. Но не вымолвил ни слова, пошел дальше. Откуда Груодису было знать, что он проклят почти так же, как и сам Груодис.

Через полчаса он вышел к автобусу, который направлялся в Тебриз. А еще через пять часов он прилетел из Тебриза в Баку с двумя чемоданами денег. И сдал их по назначению, вызвав немалое удивление сотрудников Министерства финансов и Национального банка, не привыкших к подобной честности.

Эпилог

Они сидели друг против друга в большом кабинете величественного белого здания, которое раньше называлось Центральным Комитетом, а теперь зданием президентского аппарата. По непонятному закону рока это здание возводилось много лет и строилось в период правления Гейдара Алиева. Но после его отъезда в Москву здесь первым обосновался его преемник. А самому Алиеву судьба, казалось, уготовила другие кабинеты. Но все встало на круги своя, и он теперь сидел в этом большом кабинете, выходящем окнами на море, и смотрел в глаза сидевшему напротив него Дронго.

Алиев был не просто руководителем КГБ, назначенным, как Андропов, переводом из партийных органов. Он был профессиональным сотрудником КГБ, выросшим в этой системе за более чем двадцать лет работы до руководителя КГБ республики. И он понимал, что именно произошло вчера и какова была роль сидевшего перед ним человека. Он осознавал масштабы всей операции, завершившейся глубокой ночью.

Дронго с личностями подобного масштаба приходилось встречаться редко, и он сидел, несколько нахмурившись, словно ожидая подвоха.

– Вы неплохо сделали свою работу. – В устах чрезвычайно скупого на похвалы президента это было высшее признание профессионала.

– Спасибо.

– Мы могли бы предложить вам работу у нас. Мне говорили, что вы достаточно серьезный специалист. Нам необходимы такие профессионалы. Мы давно хотели вывести разведку из Министерства национальной безопасности, создав самостоятельную структуру.

– Я уже давно на пенсии, – позволил себе сказать Дронго, – но все равно благодарю вас за эти слова.

– У вас есть какие-нибудь просьбы или пожелания? – спросил президент.

Дронго посмотрел ему в глаза. Не каждый человек осмеливался смотреть в эти серо-голубые стальные глаза президента. Не каждый мог выдержать их взгляд.

– Еще раз спасибо. Мне ничего не нужно. Я просто выполнял свой долг.

– Долг? – заинтересованно спросил президент. – Перед кем? Вы ведь не российский гражданин.

– Перед своей совестью. Я все время задавал себе только один вопрос. Если вы разрешите, я задам его и вам.

– И какой это вопрос?

– Я все время думал, что произойдет с этой республикой и этим народом на следующий день после удавшегося покушения? Примерно то же я думал и о Грузии. Извините меня, но, надеюсь, вы меня поняли.

На этот раз выдержать взгляд президента он не сумел и первым отвел глаза.

– Когда вы уезжаете из республики? – сухо спросил президент.

– Завтра утром.

– Сегодня вечером, – тоном, не терпящим возражения, сказал хозяин кабинета, – это и в ваших личных интересах.

– Сегодня, – согласился Дронго, поднимаясь со стула.

– До свидания, – сказал президент. Кажется, в его взгляде мелькнуло любопытство.

– До свидания. – Дронго пошел к двери и, уже выходя, оглянулся. И успел увидеть цепкий, внимательный, но очень уставший взгляд воспаленных глаз не спавшего всю ночь пожилого человека. И увидел в них понимание всего того, что они не сказали друг другу. А может, это ему только показалось.